— К сожалению, мы не можем предоставить вам услуги “сетевое бессмертие”, простите. — Я виновато развёл руками.
— Но почему?! Вы ведь предоставили её уже сотням тысяч людей по всему миру! Я заплачу, заплачу много, вы ведь знаете, что я известный писатель! — К его сожалению, или счастью, я это знал.
— Мы предупреждаем в рекламе, что существует примерно 2% людей, у которых кора головного мозга несовместима с системой.
— Как это несовместима?
— Пока что наша система несовершенна, и мы не можем полностью сосканировать данные вашего мозга. Вы же не хотите, чтобы ваша виртуальная личность вышла ущербной? Мы работаем только тогда, когда есть 100% вероятности успеха.
— Но вы же будете её совершенствовать? — С надеждой спросил старик.
— Конечно. Вы же знаете, мы анонсировали новую версию системы, которая сможет взаимодействовать с мозгом с вероятностью 99.98%. Она должна быть готова уже в следующем месяце. Скорее всего, уже тогда вы сможете ей воспользоваться, не отчаивайтесь. — Я ободряюще улыбнулся.
— Вы знаете, у меня рак. Перемещение разума в сеть — единственное средство, которое поможет мне ещё жить и ещё творить… Я не знаю, есть ли у меня ещё хотя бы месяц.
— Постарайтесь продержаться. И — прошу вас — пишите. В этом мире есть так мало вещей, которые так важны, как творчество. Как высококлассное творчество. Клянусь, если бы была возможность обеспечить вам бессмертие прямо сейчас, то я бы это сделал, не колеблясь ни секунды. — Это был один из тех редких моментов, когда я не врал клиенту. Действительно, я готов был отдать любые деньги, или разменять время своей жизни на время жизни этого старика — просто чтобы прочитать ещё один его роман, ещё одну повесть. Или чтобы просто знать, что такой замечательный человек ещё где—то живёт и наслаждается жизнью — он имел на это гораздо больше прав, чем я.
— Хорошо. У меня как раз есть одна великолепная идея, я так надеялся её закончить… Спасибо вам за всё. — И, уже отворачиваясь, он тихо спросил, так, что я едва услышал. — А эвтаназия — это больно?
— Нет, что вы. Это необходимая мера, чтобы в мире не оказалось два одинаковых разума. Говоря с религиозной точки зрения, двух душ. Человек, как индивидуальность, должен быть только один, и поэтому при создании бессмертного дубликата разума, мы уничтожаем бренную телесную оболочку. Конечно, это совсем не больно. Ваше тело просто погрузится в долгий спокойный сон, в то время как разум будет дальше жить и творить. Вы же не хотите, чтобы вас осталось двое — и один деградировал, превращаясь в овощь под присмотром заботливых санитаров — пока другой остаётся в Сети в расцвете сил?
— Да… Наверное, не хотел бы. Спасибо. До свидания.
— Прощайте. — одними губами прошептал я.
<!——more——>
— Шеф, что вы делаете? — Я тихо вошёл в кабинет, воспользовавшись личной картой доступа, и плотно закрыл дверь. Больше никто не мог сюда зайти.
— Перелистываю историю. Ты помнишь, как всё начиналось? — Шеф курил, откинувшись на кресле, и смотрел на свой любимый панорамный монитор. Для кого—то другого при этих словах на мониторе должно было бы быть видео, или фотографии… Нет, там был скриптовый код.
— Да, конечно. С создания простейших ботов для дневников и социальных сетей пять лет назад… — Как я мог забыть.
— Было так весело это создавать… До какого—то этапа. Кажется, поворотный момент настал, когда мы начали выделять человеко—стереотипы и создавать ИИ с индивидуализированным характером… — Шеф задумался и крепко затянулся.
— И мы обнаружили, что генерируемый ИИ контент ничем не отличается от того, что пишут живые люди. И типов людей не так много — есть люди, деятельность которых основана на сексуальных желаниях, есть люди, смакующие свои или чужие проблемы и несчастья, есть комментаторы новостей, есть феминистки и геи, ретрансляторы афоризмов… И, Господи, как же это ужасно. — Я нагло спёр со стола чашку холодного кофе, и плюхнулся прямо у стены (стул у нас положен только начальнику).
— Знаешь, кажется, самое время уходить. Пока ещё никто кроме сотрудников не знает, что нет никакой матрицы сознания, бессмертия, и суперкомпьютеров, в которых люди продолжают жить. А есть только огромная, но достаточно простая система ИИ, которой скармливаются электронные экскременты человека в биосфере интернета. Блоги, социальные сети, сервисы закладок, микроблоги, сообщества… Огромное количество информации, которой хватает для полной классификации и создания образа человека. И это подобие продолжает “жизнь” — унылую, неизменную жизнь интернет—планктона.
— Знаешь, а ты никогда не задумывался над тем, что на самом деле мы никого не обманывали и не убивали? Что просто эти люди изначально не обладали душой, и наш убогий искусственный интеллект — полноценная и качественная им замена, и гарантия вечной жизни?
— Конечно, задумывался. Но эту мысль лучше от себя отгонять. Приятнее считать себя убийцей, чем людей вокруг — мертвецами. Хотя мне безумно интересно, хватит ли людям смелости отключить систему. Не будут ли они считать себя убийцами… — Шеф стряхнул пепел на ковёр, и не спеша потушил маленький пожар ногой.
— Пора уходить. Система уже поглотила 80% блогосферы — это цифра, на которую мы и не могли надеяться. Мы получили огромные средства — не только от услуг по бессмертию, но и от фирм за продвижение их продуктов… Бедняги, они думали, что у нас большая сеть сообщников по всему земному шару. А на самом деле — мёртвые автоматы рекламируют в Сети другим автоматам газировку и новые прокладки. Было бы смешно, если бы не было так грустно. — Глоток осадка холодного кофе вызвал приятные мурашки по телу.
— Мы сделали два отличных шага. Первый — про те самые неподдающиеся два процента, под которые были занесены все писатели, художники, прочие творческие личности, и просто те, на кого по сверхъестественным причинам нет информации в Сети. Второй — как мы уговорили на свои услуги того жуткого писателя. Помнишь, он писал про метро? Таким страшным, убогим языком… Нам хотелось его просто убить — и мы это фактически сделали. И было достаточно посадить пяток своих ребят, чтобы они продолжали писать его стилем — это сыграло сильную роль в убеждении людей.
— Мы молодцы, правда? Очистить Сеть, блогосферу, этот Мир… Ты собрал вещи?
— Да. Ты не забыл свою печатную машинку?
— Конечно нет. Куда мы летим?
— Куда угодно — Япония, Африка, Россия, Ирландия… Главное — чтобы не было интернета в радиусе ста миль.
Это уже четвёртый вариант “судного дня” от меня. Один был в “Хрониках”, второй — рассказик “никто не уйдёт”, третий — шутливая история с религиозно—политическим подтекстом.
В следующий раз хочу выложить что-то хорошее. Поэтому новые “Хроники” пока что лежат в черновиках - они злые. Покормите меня борщом и дайте поспать часиков 12 - мне так мало нужно для счастья :)