Один день Зимы
Огромные кристаллы снежинок, порхая в воздухе, неумолимо стремились к грязному асфальту, превращаясь на нём в тёмную слякоть. Они могли танцевать, застывать на предметах, резкие порывы ветра иногда вскидывали их обратно вверх - но судьба их была предрешена. Я подставил им лицо, и они таяли, оставляя на нём длинные влажные следы. Неплохая судьба, если сравнить их с теми, что были безжалостно размазаны и стекали в канализацию тёмными лужами. А ведь когда-то я шёл сквозь снег и ни одна снежинка не посмела ко мне приблизиться, словно облетая невидимую преграду.
Меня толкнули в плечо, я обернулся, успев увидев только чью-то матерящуюся спину. Они спешат. Всегда куда-то спешат, при этом завязнув по уши в болоте своей посредственности. Если ты не можешь поднять вверх голову, то зачем ты коптишь это небо? Никого это не интересует. Надо спешить. Ничего страшного. Я тоже так смогу. Я ссутулил спину и опустил взгляд вниз. Вот так правильно ходить, видя только грязь и замызганные ноги.
Пора. Я открыл тяжёлую деревянную дверь и вошёл в старинное здание. Память о том, как элегантные леди и джентльмены кружились в танце, на секунду выбила меня из колеи. Хрустальные люстры, картины на стенах, тихие переговоры, решающие судьбы страны… Толпа заранее уставших людей в мокрой одежде, жующих что-то по дороге и говорящих по телефону. Я мог бы сейчас, словно Иисус, прогнать отсюда эти праздные невзрачные создания. Они не погрязли во грехе - у нет на это нет времени. Они не думают об этом. Они чисты как новорожденный жук-навозник, рождающийся чтобы вкушать и катать шары кала, многократно превышающие их вес. Я бы посмеялся сейчас над наивным святым, который что-то старался им доказать. А ведь когда-то его последователи были нашими самыми яростными врагами, и крест в их руках жёг нас, словно прикосновение Холодного Железа. Сейчас я могу спокойно войти в любую из главных церквей, не почувствовав ни капли дискомфорта. Там теперь пусто.
Так вот. Я мог бы принять Истинную Форму, испугать их, заставить пасть ниц и молить о прощении. А через полчаса они бы забыли об этом. Возможно, в новостях бы появилось сообщение про какой-нибудь флешмоб, акцию или какое-то ещё слово из олигофренического запаса этого общества. Их сознание вытесняет то малое, что от нас осталось. Каждый справляется с этим по-своему. Кто-то считает, что наше время ещё придёт, и перерождается раз за разом, стараясь сократить до минимума взаимодействие с миром, даже не выбираясь за пределы материнской плаценты или уходя в детском возрасте, когда печать серости ещё успела установиться на мятежной душе. Кто-то уходит в другие регионы, приспосабливается под них, и его прогибают под местные легенды. Современные еретики ищут спасения в Сети, считая что там ещё доступен полёт фантазии. Ну да, если только назвать образ жизни пингвина полётом. Конечно, многие успели уплыть, пока до Аркадии ещё можно было добраться на кораблях. Потом Земля замкнулась в шар, и наша земля была потеряна навсегда. Впрочем, не думаю что без людей там может быть наша Сказка - скорее всего, они медленно задыхаются от нехватки воздуха, как фигурка в рождественском стеклянном шаре из китайского супермаркета.
С уверенным видом я прошёл в служебное помещение и облачился в форму. Один взгляд на управляющего, слабое воздействие - и я уже работаю здесь. Реальность прогнётся, мои документы появятся здесь, люди будут помнить, что я здесь был уже несколько лет. Реальность благоволит изменениям, которые ставят нас на своё место - то есть убивают нас. Один из нас решил, что проблема в планете, которую заполнили обыденностью по самые края атмосферы. Ему казалось, что на другой планете можно всё начать сначала. Но Луна уже тоже заполнена ожиданиями, опытами, снимками, зондами и прочим объективным мусором. Он решил, что мы сможем выжить на Марсе, и приложил всё своё Искусство для того, чтобы туда отправиться. Он не учёл одного. Что тот, кто сможет туда полететь уже через несколько лет, был безвозвратно искорёжен мнениями толпы. Туда полетит гениальный управленец, инженер, изобретатель… И человек. Как только он добился успеха, он снискал славу, которая размяла его, сплющила, и слепила заново, оставив только оболочку, которая продолжила то, что считала своим делом.
Хватит об этом. Решение уже принято. Я не буду умирать, я не буду возрождаться, чтобы видеть вокруг энтропию вновь и вновь. В этом мире больше не осталось места для Сказки, и нужно сжать зубы и вырезать себя из него, как омертвевший атавизм. Всего несколько дней в этой среде, и от меня останется только оболочка, безо всякой надежды на возрождение. Затем исчезнет и она. Всё, что имеет начало, должно иметь и конец, это только справедливо. Может быть, в этом мире появится ещё что-то, что займёт наше место. Или нет. Не важно. Я аккуратно сложил свой костюм, сжал в лепёшку цилиндр и сломал трость, затем смёл всё в зев мусорного бака и закидал сверху бумагой. Потом поправил кепку и подошёл к окну. “Свободная касса!”