Девочка со спичкой
“… Девочка чиркнула последней спичкой и увидела ёлку, огромную гору подарков и праздничный стол. В свете спички яства казались настоящими, живот сводило от голода, но она не смела протянуть руку, чтобы не отпугнуть чудесное видение. Она терпела, пока огонь жёг пальцы, лишь бы наглядеться напоследок… Но спичка потухла. Девочка свернулась клубочком, пытаясь согреть руки дыханием, и начала постепенно проваливаться в забытие…” Священник сделал паузу, словно забыв, что было дальше в сказке. Круглые стёкла очков не давали увидеть выражения его глаз.
“Под утро девочку нашла бабушка. Её ручки и ножки посинели, она еле дышала… Лёжа внутри избушки бабушки, куда дошла в беспамятстве. Девочку разбудили, растёрли, согрели, и она увидела, что всё, что казалось сказкой в свете спичек - ёлка, подарки, гусь - было настоящее, оно правда было тут! Но девочка настолько верила, что это не так, что чуть не замёрзла насмерть.” - На этом странном месте он закончил рассказ.
“Дед, всё ведь было совсем не так! Девочка…” - Начал кто-то из малышни.
“У моей девочки всё было именно так” - Отрезал священник. - Всегда знайте, что вы хотите, когда догорит последняя спичка. А теперь - по кроватям!
Он пробыл у нас уже два месяца, этот странный путник, пришедший налегке - без оружия, без запасов еды, без сменной одежды. Он был очень странный - он утверждал, что зла в мире… Нет. Что нет ни предательств, ни врагов, ни нечисти. Все наши доводы он опровергал улыбкой и словами “Но такого же просто не может быть!”. Мне не было понятно, почему он тогда стал священником, если думает, что зла нет. Зачем?
Но иногда мне хотелось, чтобы он увидел, что, когда он приходит в дом, тени с визгом растворяются в ночь, из ниоткуда появляются свечи и лампады, пропадает грязь и паутина по углам, шипящие змеи становятся ровными половицами, голубым пламенем сгорают наговоры и пентаграммы, а плоть возвращается на подгнившие трупы, и на наших лицах появляется румянец. Впервые за сто сорок три года, я могла с ним выйти из дома днём, не боясь солнечного цвета, плескаться в речке с моими детьми и даже произносить молитву перед ужином. В чём-то это было жутко.
А он ничего не знал и не замечал. Иногда он говорил, что ему даже обидно, что на самом деле нет ни злодеев, ни вампиров и упырей - наверное, будь они - ему было бы веселее. Но рядом с ним просто не было зла. В последнее время жители деревни начали переглядываться - могли бы мы остаться живыми насовсем? Жить жизнью и умереть нормальной смертью? Какие мы на самом деле - так, как с ним, или как без него? Сможем ли мы остаться людьми сами по себе? Но это страшно - если хоть один из всей деревни не захочет быть человеком, то на следующую же ночь его дикая кровавая вакханалия уничтожит остальных. И поневоле думаешь - какой обильной будет жатва, если останешься нечистью именно ты. Как сладкой мелодией вольётся в уши беспомощный крик ужаса, и как смачно будут хрустеть на зубах позвонки.
А ведь он не останется с нами вечно. Скоро ему идти дальше. И я должна понять… Чего я хочу, когда догорит последняя спичка.