Из жизни насекомого
А вы никогда не думали, как на самом деле жутко пауку посреди паутины, где он видит, что все нити тянутся к нему? Да, ты сам связал эту паутину, аккуратно закрепил каждый узел, ты её чинишь и совершенствуешь, растягиваешь всё дальше… Но это уже не имеет значения, теперь только есть она - ПАУТИНА, огромная и подавляющая - и тебя постоянно дёргают, ты бежишь за движением в ожидании свежей, горячей крови - а находишь высохшие трупы. Когда-то, ты мог выбрать - лететь навстречу своей цели - или ткать паутину, чтобы ловить эту цель. Ты мог выбирать - красивое и недолгое парение, или искусство плетения тонких структур, ожидание, анализ и кропотливый труд.
Вы знали, что каждый паук мечтает поймать в паутину радугу? Ему недостаточно смотреть, ему нужно поймать. Цель - это добыча. Каждый паук рождается собственником. Или сказать наоборот? Но вообще-то паук не знает, что ему делать дальше с радугой. Скорее всего, он бы просто её отпустил. Но этот факт отнюдь не обесценивает идею поимки.
Паук не мыслит категориями живых существ. Бывают другие пауки, с которыми можно поделиться или подраться из-за добычи… Но обычно и драться не имеет смысла. Ведь добыча, настолько больная и близорукая, чтобы попасть - не достойна драки. Пауки вынуждены подчищать мусор лесов, лишних существ, чтобы продолжать существование. Для жалких ничтожных насекомых попавших в сети, яд является спасением и благословенным забытием, дающим отдых от опостылевшей жизни. Бессмысленные судорожные метания навсегда оканчиваются в ласковых и ловких лапках, которые, словно дитя, пеленают заблудшую душу, дабы возвратить её в тот мир, откуда она пришла.
Единственный момент радости и мудрости паука - момент яркого солнечного дня после весеннего дождя. Когда радуга, играя оттенками света, заполняет его паутину, отражаясь сотни раз - в каплях воды на серебряных нитях, и тысячи раз - в восьми немигающих фасеточных глазах. Глядя на утекающую, высыхающую воду, паук иногда думает, что что-то не следует ловить - оно приходит и уходит само по себе, и прекрасно уже то, что оно существует, и он может это созерцать.
Но вот паутина снова пуста, безжизненная, она словно зомби передаёт ему тошнотворные позывы на новую добычу. Как же жутко издёрганному пауку, пойманному в свою паутину… Но он никогда не захотел бы родиться мотыльком.
