2017-09-19

Предыстория одного мага

Небольшая предыстория мага Традиции Эвтанатос для тех, кому это может быть интересно. Орфография и построение предложений может местами страдать, так как тест является компиляцией телеграмм переписки. Итак…

Джеффри никогда не блистал отличными оценками или выдающимся умом. От сверстников его отличало одно - всепоглощающее стремление помогать живым существам. Это был именно тот ребёнок, который несколько раз за неделю приносит домой больных животных и их выхаживает. Неудивительно, что он хотел стать врачом…

В семье и вокруг всё тоже складывалось не лучшим образом. Отец был алкоголиком и часто по пьяни бил его, мать и младшую сестру. Мать была молчаливой страдалицей, и пыталась наставить Джеффри на путь христианского смирения. Он смирялся, но религиозные соображения проходили мимо, несмотря на наличие креста - Джеффри не мог понять, почему Бог хочет, чтобы вечерами его бил смрадный тупой боров.

Сестра была его маленьким ангелом. Джеффри видел, что она умна не по годам, и, когда мог, переносил гнев отца с неё на себя. Он хотел помочь ей с обучением, чтобы она выбралась из их затхлой жизни в маленькой грязной квартире, и по ночам занимался грязной работой вроде мойки машин и подметания мусора. Но ближе к окончанию школы стало понятно, что этих денег не хватит на то, чтобы отправить её в какое-то лучшее место. Всё, что зарабатывала мать и большая часть денег Джеффри уходила на поддержание их скудного существования и выпивку отца. Тогда Джеффри преступил через свою мечту о становлении врачом и начал искать постоянную работу.

В поисках работы, он нашёл непопулярную и тяжёлую задачу. Джеффри начал работать в детском хосписе, помогая детям справляться с самой тяжёлой в их недолгой жизни задачей.

В такой обстановке сложно находить друзей - когда у тебя нет ни времени, ни уже даже делания как-то развлекаться или заниматься хобби… Так что друзей у Джеффри не было. Вернее, он в целом нравился людям, и многие пользовались его открытостью и добротой, возможно даже считая себя его друзьями… Но он так не считал. Впрочем, может быть, это он ошибался, просто не зная, как всё должно происходить…

Как бы то ни было, просто сложно завязывать знакомства, если ты с утра до ночи на работе, а грязный преступный район не располагает к общению… Зато он располагает к тому, чтобы постепенно превращаться в бесплотную тень, неслышно перемещающуюся от одного мусорного бака к другому, словно гонимый ветром целлофановый пакет.

Проходили дни. Недели. Месяцы. Всё сложнее было соблюдать некий баланс между достаточной чёрствостью, чтобы просто продолжать делать свою работу, и открытостью и сочувствием к детям. Более того, он начал ненавидеть их родителей. Только их эгоистичные помыслы держали детей по эту сторону, и они мучались и агонизировали, не в силах этому противостоять, прикованные к кроватям, в крови, грязи, гное и рвоте…

В один печальный день, когда ему пришлось провожать в последний путь маленькую девочку, к которой он особенно привязался, в нём словно что-то оборвалось. Джеффри пожелал спасения всем этим детям, избавления от их покорёженной судьбой оболочек и новой лучшей жизни. Словно в трансе, он ходил от одной постели к другой, и за его спиной датчики переставали рисовать свою прерывистую линию, наполняя тишину безостановочным писком. Его пытались остановить, но медсестра просто осела на пол…

Джефф не был на грани отчаяния. Он был далеко ЗА его гранью. И за гранью понимания происходящего. Он бредил. Маленькая Эмили шла рядом с ним. Хотя этого не могло быть - она не ходила совсем уже больше месяца. Он не знал куда идти. Эмили сказала, что дома его ищет полиция и хочет убить отчим - Джефф вяло согласно кивнул. Как то он выбирал безлюдные улицы и тихие проулки. Через несколько часов он уснул за мусорными баками на задворках Волмарта. Ему снились сотни черных кричащих птиц. Кажется они кричали на него. Кто-то сжал его руку холодными пальцами: “Чароде-ейка!…”. Джеф вздрогнул и проснулся. Эмили трясла его за руку: “Они идут!” Он не знал, что делает. Он бежал. Он брел через поля и перебегал шоссе. У закусочной в маленьком городе он увидел очень знакомое лицо на экране - это был он. Экран сказал, что он убил всех детей. Похоже так и было. Он задумался над тем, что делать дальше. Голова гулко гудела. Там в палатах была какая то девушка, она что-то говорила ему - может она знает? Нужно найти её. Может быть, это она Чародейка? И куда делась Эмили?

Кажется он был второй день без еды и совершенно не был голоден. Эмили сказала, что нужно найти эту женщину, но он не найдет ее нигде в мире. Потом Джефф вспомнил, что Эмили умерла и с этого всё началось. Потом он заснул и ему снился черный, клубящийся туман и человек с глазами ворона и огромный демон с пылающим мечом и чёрный корабль посреди неподвижной воды и словно что-то бурлило в ее глубинах, всё не достигая поверхности, будто огромная, нереально большая змея кольцами ходила глубоко под водой, замкнувшись в цикле бессмертного “Питона”. Потом его разбудила женщина в черном и что-то сказала. Но он не запомнил и проснулся снова. И нужно было куда то идти, но у него было стойкое ощущение, что куда бы он ни пошел, он придет к полицейскому патрулю, поэтому он ходил кругами. А потом его нашел Вик. Смуглый, подтянутый мужчина лет 40-45 с черными волнистыми волосами. На нем были простые серые джинсы и черная водолазка. За спиной компактный рюкзак: “Я знаю, что с тобой, я знаю кто ты, я помогу тебе - пойдём!”. И они пошли. Когда на дороге показалась машина с мигалками, Вик удовлетворенно кивнул: “Стой тихо! Они проедут мимо!” Быстрыми, скупыми движениями он закатал рукав и не моргнув вырезал что-то маленьким ножом на своём предплечьи. Обмакнул палец и нанес какие то знаки на себя и Джеффа. Машина проехала. Копам не было до них никакого дела.

Много позже двое сидели в дешевом мотеле, где снимал комнату Вик. Это, кстати, не было его имя - кеннинг - наименование, которым следует закрывать свое истинное имя от лишнего внимания. Они ели салями и оливки и пили Bud - такой уж коктейль. Вик говорил про магию. То, что он рассказывал - про шаманов и жрецов, про многие миры, про силу слов и смыслов - было похоже на бред… но не больше, чем последние несколько дней. По словам Вика в мире есть много истин, и люди могут называть их разными именами, но смысл не меняется. Кто то верит в реинкарнацию, кто то в посмертие, но и после посмертия душам дано вернуться. Кто-то говорит о великом колесе циклов, а кто-то о сезонах дерева, великого стержня, пронизывающего все миры. Суть не меняется - кто то должен смазывать колесо, кто то должен следить за деревом. Хранители. За редким исключением, - это дар и предназначение, хотя есть и те, кто приходят к нему своим умом и своей волей. Это не случай Джефа - боги выбрали его для этого дела. Какого дела? Этого Вик не знает. Но у него есть гипотеза и он расскажет ее. Со временем. Почему богам вообще нужна помощь? Оглянись вокруг, парень! Геймана не читал!? Да, не читал кажется… Мир уже совсем не тот, что был раньше. Он стал сложнее, исказился, запутался. Кроме того, есть правила игры, которые были установлены в самом начале. И герои - часть этих правил. Хорошая новость - Вик собирался позаботится о Джеффе и обучить его северному колдовству. Плохая - он не сможет убедить полицию, что не он убил детей… тем более, что в каком-то смысле это был он. Придется перебраться в другой штат, а лучше - в другую часть страны - в Мэн или Вермонт. Джефф принял это предложение, единственное что - он попросил, чтобы ему дали возможность работать и отсылать заработанные деньги сестре… Ему никак нельзя её бросать - иначе она не поступит…

Таким вот образом Вик и Джеффри перебрались в Мэн. Здесь в Вика был старый, с щелястым полом и тукещей крышей дом в Льюистауне - совсем недалеко от знаменитого Готэма. Десяток-другой миль и ты в огромном готическом мегаполисе. Десяток в другую сторону и ты уже практически в глуши, где маленький городки с названиями, типа Москоу или Пальмира состоят из числа домов, которое можно сосчитать по пальцам одной руки. Вик открыл частную ветеринарную практику. Джефф ездил на работу в Готэм. Разумеется, он не смог бы устроиться на работу в клинику официально, но в мире существует полным-полно заведений, которым официальные и говорливые работники совершенно ни к чему. А вот тихие и “серые” - самое то. О помощи деткам, правда, можно было и не думать, но и откровенных ублюдков бандитов штопать, чаще всего, не приходилось. Всё таки работа была найдена через каких-то дальних знакомых Вика - относительно приличных людей.

Тем временем, Вик посвящал неофита в тайны мира, который открылся теперь его глазам, обучал различным магическим практикам, рассказывал об истории мира с т.з. Северной традиции и о том, как оно устроено вообще всё. Вик был “годи” - жрецом Асатру - нового воплощения старинной религии скандинавов. Он был шведом по матери. К слову, годи всегда неотделимы от простых людей - их задача не только вести и управлять, но и помогать и служить. Часто годи Тора были кузнецами, годи Фреи - целителями, Тюра - судьями и так далее. Судьба Вика была немного иной - годи Груза Виселицы (Одина) и Хранитель Иггдрасиля, он имел предназначение, а вернее целых два: Следить за тем, чтобы достойные не ушли раньше выполнения своего предназначения и за тем, чтобы недостойные, слабые и жалкие не прибывали в Мидгарде против естества; Находить и вводить в Асатру тех, кому это суждено. Так он нашел Джеффри, когда руны и Сейт указали на него. Да, сейт это женские мистерии, но ведь и брат Вилли и Вё, бил в бубен на острове Самсейн с ведьмами… Хорошая новость заключалась в том, что Джеффри (по неизвестной Вику причине) был выбран богами для служения Иггдраззилю. Плохая новость в том, что Вик не знает предназначения Джеффри. И вряд ли кто-то кроме его самого и, может быть, богов, может ему его сказать. Хорошая новость - Вик будет учить Джеффа магии и мистериям севера, чтобы он мог исполнять свой долг. Плохая - свои способности и всё вот это нужно скрывать, так как в потустороннем мире идет постоянная война между последователями старых исконных путей и “Детьми Гюльвейг” - коварными и коррумпированными технократами, души которых навсегда отравлены жаждой тотального контроля. Вот как-то так - вечера до поздней ночи Джефф проводил в подпольных клиниках, ночью и утром на рассвете практиковался и слушал Вика, а днём спал. Годи учил его обращению с рунами, травничеству, погружению себя в транс и прочим полезным вещам. А еще учил банально обращаться с ножом, дубинкой и даже пистолетом.

По выходным они часто уезжали на север - в леса и пустоши штата Мэн и проводили обряды там. Несколько раз они приезжали в место под названием “Три сосны” (его местонахождение известно Джеффу или же скрывалось от него в зависимости от того, что будет по Союзникам/контактам) - маленькое ранчо где-то в глухой глуши, вдалеке от всей цивилизации. Там, в небольшой пещере в обрыве живописной скалы Вик приносил небольшие ритуальные жертвы Мимиру и Одину и они оба погружались в транс, чтобы восстановить свой запас магических сил - “впитать воды Хвергельмира”. Это место, “Три сосны”, как понял Джефф не принадлежало Асатру. На ранчо жили несколько человек - лесорубов, судя по виду. С Виком они были вежливы, но сдержаны и если и дружелюбны, то лишь в той мере, которую требует этикет. Однажды они совершали поездку в Бостон, где Джеффри встречался с Амитой Савитри - американкой индийского происхождения. Собранная, строгая и холодная Амита в течении уикенда проводила для Джеффри экспресс курс истории, философии и практик сообщества Эвонатосов. После пяти сумасшедше насыщенных месяцев в штате Мэн Вика и Джеффа навестил Шварц - асаигоди, который провел ритуальную инициацию нового Хранителя. Это был мужчина неопределенного возраста (но точно за 40) с худым, резко очерченным лицом, длинными серыми волосами и черной повязкой на глазу. Образ дополняли поношенная черная шляпа и не новый серо-черный плащ.

Инициация прошла ночью, на небольшой рыбацкой лодке в бухте у Черного мыса в Готэме. Кажется Вик был против этого места, но асаигоди непреклонно настоял. В соответствии с обрядом, на палубе горели травы в треногах, а обнаженный Джефф был привязан к мачте, пеньковая петля на его шее. Шварц аккуратно снял свою повязку и огонь треног отразился в стальном со сложными узорами шаре глаза: “Не каждому из нас дано всходить на Иггдрасиль по своей воле, но как Всеотец висел на этом дереве, так и каждому из нас дано хотя бы раз быть пронзенным истиной на нем!” С этими словами он чем то стремительно ударил Джеффа в грудь. Мир взорвался болью и осколками черного отражения воды и ночного неба. Юноша чувствовал, как стремительно силы покидаю его и тяжелый, бесконечно могущественный сон, наваливается на мысли и сознание. Всё его естество визжало при одной мысли об этом сне и всё же его естество покорно желало этого покоя…

Странное дело. Где угодно юноша ожидал себя найти, но не на брачном ложе! В объятиях сильной, гибкой и властной любовницы! Девушка не играла пассивную роль, нет! Она буквально насиловала его, обдавая дыханием, одновременно жарким и обжигающе холодным и буквально разрывая его плоть когтями. Он кричал. Кричал от восторга и от ужаса и от боли и даже от похоти! Он кричал, потому что в каком то едином миге исступленного просветления осознавал, что смерти нет - есть лишь шаг за грань и продолжение саги, которое для многих куда интереснее, чем ее начало! Он понимал, что душа не может вечно гнить в Хельхейме, да и не нужно ей там гнить ведь это история о том, как проходя через тьму, как гусеница через кокон, одно становится совершенно другим. Тогда он чувствовал это и в тот миг понимал, всю сложность космической метаморфозы. Но в этот же момент его сознание, его опыт, что-то маленькое, теплое и сырое внутри него говорили ему, что это всё сон, морок. Может быть, абсолютно реальный и настоящий морок, но эта бесконечная трансцендентность смерти - не то, что может оправдать убийство “неправильного” человека там - в по настоящему настоящем мире. Это агония страсти длиться бесконечно долго и под конец, опьяненный и обезумевший Джеффри уже не понимает, где начинается он и кончается его любовница. Они словно сливаются, трансмутируют один в другого и он становится ею, а она - им. Словно иссохший труп, брошенный давным давно, Джефф лежит на прогнившей, поросшей белесым мхом и проеденной ракушками палубе лодки. Как сквозь густой туман видит он бледные огни треног и чувствует присутствие людей - Вика и Шварца. Они словно за полупрозрачной портьерой, но если присмотреться… они выглядят потрясающе живым - яркими, пульсирующими. Такими реальными и четкими, что можно рассмотреть каждую клетку, каждую мышцу их тела. И такими далекими, словно дотянуться до них - совершенно невозможная задача. Когда Джефф вернулся из-за порога, он машинально заметил, что его глаза немного потемнели и может быть, лицо очертилось самую малость жестче. С тех пор с ним остался этот странный дар - чуть смежив веки и задержав дыхание как можно дольше, до болезненного удушья - увидеть сквозь отблеск этого чистого, детального и полного взгляда из-за порога.

А меньше, чем через неделю он узнал, что его родителей лишили прав, а сестру забрали в приют. Коррекционное заведение для выходцев из сложных семей. Частная компания с не самой чистой репутацией на государственном подряде. Вик считает, что это Ловушка. Он вообще внимательно следил за тем, как развивалось дело “детоубийцы” и считает, что этот финт не спроста. Дети Гулльвейг вышли на след Джеффа, отследили его денежные переводы и таким образом заманивают в ловушку Жизнь Хранителей дороже жизней их жен, детей и друзей не обремененных ношей Так что Вик рекомендует, как минимум не бежать прямо в пасть льву. Может быть и дороже. Но если ты не в состоянии сохранить даже судьбу сестры, то хреновый из тебя Хранитель. Вик с этим согласен. That simple. Он готов помочь. Но путь Джефф должен выбрать сам. Годи может только подсказать, что будет разумно, а что нет и поддержать в деле.

Итак, приют для сложных детей и детей из неблагополучных семей Старк-Майерс в городке Кантон в штате Огайо. Выглядит как-то так:

Посетителей не принимает. Имеет охрану в 6-8 человек. Забор 2,5 метра с колючей проволокой под не-летальным током. Днем в приюте находится 8-12 человек персонала и учителей. Ночью - только часть охраны и дежурные - человек 8 суммарно. Охрана вооружена. Кроме учителей и персонала приют регулярно посещают городские службы вывоза мусора. Уборщик внутри - в штате и живет на территории приюта. Попасть внутрь можно через центральный подъезд или грузовые ворота, ведущие на сервисный двор с небольшой парковкой (большая часть паркует машины снаружи), мусорными баками и дверьми (вероятно) в кухню. Компанию, напомню, частная. Таких приютов у них штук 6 по разным штатам. Отчитываются они перед чем-то там в правительстве.

У Джеффа есть несколько планов и Вик дает комментарии по каждой из идей. Он еще раз повторяет свою позицию - это ловушка. Джефф считает, что не сможет считать себя достойным не войдя в нее, что же - это его выбор и он достоин уважения. Таким образом Вик сможет дать комментарии, но не сможет выбрать путь за Джеффа, так как он уже ступил на свою дорогу сам и это хорошо.

План первый. “Хорошая девочка”. Найти связи или оказать влияние на какое-то учебное заведение, которое сможет её оттуда забрать на обучение.

Вик: Найдется тысяча причин, чтобы не выпустить её оттуда. Заразная болезнь и карантин на котором ее смогут держать годы - самое простое. И хорошо если болезнь будет фикцией…

План второй “ребёнка обижают” - найти связи с правозащитной организацией, которая сможет оттуда вытащить сестру. Можно предварительно постараться накопать грязи на этот приют.

Вик: Увы, Джеф, мы живем не в стране Оз, а во вполне реальном мире - темном мире. Старк-Майерс уже не первый раз стряхивает с себя внимание прессы и общества. Да и не больно то того внимания много… Есть знакомая журналистка, которая может помочь раздуть очередной скандал. Только шансы на успех не велики. Особенно, если это ловушка. Но это и безопаснее всего - проиграв ты ничего не потеряешь.

План третий. Просто выкрасть девочку. Вряд ли забор и охрана будут представлять серьёзную проблему. Вик ведь умеет делать так, чтобы на него не обращали внимание… С магической точки зрения, сфер Энтропии и Времени должно хватить на то, чтобы предвидеть и сотворить все нужные случайности. Самый большой минус в том, что после этого сестру надо будет как-то легализовывать…

Вик: это именно то, чего от нас ждут - come in and take. Это будет засада и это будут те, чьи глаза не так легко отвести, но тот кто отказывается от боя не может надеяться на Вальгаллу - попробовать можно.

План четвёртый. “Белоснежка”. Проникнуть туда под видом мусорщиков, войти в контакт с сестрой и придать ей вид мертвеца (подозреваю, требует серьёзный Life). Потом выкрасть из морга. Искать её после этого, скорее всего, не будут. Возможно, кто-то сможет мне помочь с сочинением подходящей молитвы для Хель… Или подкупить настоящего мусорщика, чтобы он передал сестре нужный флакон.

Вик: я чувствую здесь риск…. Это… может сработать. Но может статься, что произойдет что-то страшное. Я вижу это в том, как ложатся руны. Вот эта может означать прорыв и избавление, но она же говорит о погибели и смерти. Я могу достать зелье, которое сделает её подобной трупу, но это риск. Большой риск.

Итак, первый вариант не сработает, второй или не сработает, или мы будем ждать до старости. Третий очевидно опасен… Четвёртый тоже, но это явно не то, что от нас могут ожидать. Так что имеет смысл воспользоваться четвёртым и быть готовым к бою. А риск - он всегда есть. Каждый день ты рискуешь умереть от болезни, поскользнувшись на асфальте или попасть под машину. С этим ничего не поделаешь. Это жизнь. И смерть.

Через несколько дней ученик и учитель перебираются в Кантон и снимают номер в дешевом мотеле на окраине. “Пфф.. пидоры совсем совесть потеряли!…” Тут надо сказать, что Эвтонатосы - одна из самых обособленных традиций, а хранители - одна из самых малочисленных и обособленных групп в ней. Со своей особой культурой и интересами. Не удивительно, что Джефф встречал не много других магов. Вот и теперь они действовали в одиночку. Путем долгого наблюдения из удаленных позиций они выяснили личность и привычки уборщика. Вик также обратил внимание Джеффа на четырех новых охранников, всегда меняющихся по двое и проживающих (судя по всему) в одних больших съемных апартаментах. Эти холёные, спортивные загорелые типы совершенно не были похожи на остальную охрану Старк-Мейерс - обрюзгших и слегка поношенных “северян”. И вот, момент настал - спустя ночь транса и гаданий и день беспокойного сна Вик перехватывает уборщика Вилли в баре и вот он уже поит его, вот они лучшие друзья! Не зря говорят, что Один - отец лжи! Его слуги знают толк и в хмеле и во лжи. Вилли охотно принимает “бутыль в дорогу” и небольшую склянку “для этой бедной девчули”. Заодно от него удается узнать, что девочка жива и с ней, вроде бы, всё хорошо. И дальше нужно ждать. Меняться, ждать и следить, когда машина скорой помощи или труповозка появятся у приюта. И она появляется! Сердце бешено колотится, кровь стучит в висках. Нельзя терять время, ведь в морге могут попробовать вскрыть тело… Немного подрагивающими руками Вик царапает руны разрыва на замке задней двери морга. Замок трещит и подается, из скважины осыпается ржавчина и какая то труха. Неслышимые никем, они проходят внутрь. Словно призраки скользят по коридорам. Это стоило Вику изрезанных рунами рук, но они как будто крадутся в параллельном мире. Этот запах. Запах смерти. Он совсем не нравится Джеффу сейчас. И ему мерещится Эмили где-то в темном углу - она смотрит на него испуганно и напряженно. “Тело” же в холодильнике! Ее нужно скорее доставать! Оба стараются не издавать лишнего шума, руки дрожат.

ВИЗГ!

Что это визжит так глухо и противно!? Она!? Нет… это звук тормозов на улице. Грохот ног в коридоре. Как в замедленной съемке Джеффри видит, как капелька пота катится по бледному лицу Вика и слетает вниз, как медленно-медленно, словно створки раковин, открываются гала сестры, как противоестественно долго летят к полу обереги и пучки травы, которые тут же приложили ней. Исступленно кричит его внутреннее я. Холодеют и покрываются мурашками кончики пальцев. Он словно готов взорваться изнутри!

С грохотом дверь слетает с петель. Джефф успевает увидеть человека в сером плаще и зеркальных черных очках. Он кричит что, то. “Стояя…” Джефф делает выпад посохом. Кажется попадает. Очень светло. Кажется он ослеп и не видит ничего. Что то твердое, жесткое и тяжелое, как кувалда встречает его челюсть. Грохот. Удары. Он пытается кого-то бить, но падает. “Девчонка! Проверь!” Он ударяется об пол и наконец выпускает свое напряжение. … На какой то момент помещение наполняется криком. Время. Воплями, словно вся дикая охота оказалась здесь в одночасье. И потом. Тишина. Полная. Гробовая. Он только слышит звук собственного сердца и тихое, еле слышное дыхание Вика. Только это.

Когда Джефф приходит в себя, атаковавшие их мертвы. Двое людей у их двери и один на улице у машины. Сотрудники морга… тоже. Всех их словно выключили, отрезали от какого-то шнура питания. Вик очень плох - он кашляет кровью и у него явно головокружение. Сестра. Сестра не двигается. Ее глаза открыты, а сердце не бьется. Вик в целом нормально. Это просто сильная кантузия. Его организм внезапно и сильно ослаблен, но постепенно приходит в норму, как дерево после непогоды.

Сестра “выключена”. Ее тело еще теплое и даже кровь, только ускорившая свой бег после зелья, еще не остановилась, но это последнее медленное и рефлекторное движение за счет сокращения вен. Она явно была очень ослаблена после зелья и “падение напряжения” просто выкинуло ее за уровень допустимый для жизни.

Вик, увы, исцелять тоже не умеет. Если Джефф и мог сомневаться по этому поводу, то больше не сомневается, только глянув на его лицо. Учитель способен укрепить самого себя, концентрируясь на образе мирового ясеня, но путь знахарства - не его. Если бы дефибрилятор был… но его нет - в морге он как-то ни к чему. Конечно, конечно же Джефф делает и искусственное дыхание и непрямой массаж сердца, но нет.. это не помогает.

Так что прямо тут, не медля, Джефф старается войти в состояние медитации, чтобы восстановить в себе те ощущения, и распутать то, что произошло, чтобы обратить это вспять. Вне сомнений, это был визит из глубин Хельхейма, и теперь мне нужно уговорить Хозяйку Страны Мертвецов вернуть мне дух её сестры. С одной стороны, даже Асы не смогли её уговорить на это. С другой - тело сестры ещё живо, в отличие от Бальдра…

Словно безумец, Джеффри срывается и быстро неаккуратно срезает ногти и ближайших трупов. Он знает, что человек может выжить, если после остановки сердца прошло не более 5-6 минут. Нужно спешить. Наспех он рисует руны на полу вокруг сестры - частично ногтями мертвецов, частично ножом и своей собственной кровью. Некоторые символы он никогда не видел и не понимает, откуда они - но надеется на наитие…

Джефф чувствует, как погружается в какую то темную, холодную бездну. Она кажется плотной, но он падает в нее, словно метеорит. Все смешивается в голове. Мгновенье, и он стоит на поляне у края леса. Трава под ногами серая и покрыта инеем. Вокруг вздымаются вверх исполинские секвойи. Лес кажется темным и полном живых, осязаемых теней. Звезды в небе над головой складываются в странные, непривычные узоры. Узкая каменистая тропинка уходит в глубину леса. В самой середине поляны стоит несколько хижин впритык друг к другу. Где то мычит корова. Плачет ребенок. Небольшой погост на дюжину могил прилепился меж этим хутором и дальней от Джеффа опушкой леса.

Джефф подходит к одной из лачуг и заглядывает в окно. При свете тлеющий лучины он видит длинноволосую девушку с шелковистыми черными волосами. На ней белая простая рубаха, а в волосах костяной гребень. Она качает колыбель, старую и массивную, в которой беспокоятся двое младенцев. Здесь вообще много детей. Просто большинство мирно спит. Может это ясли? Младенцы конечно намного моложе его сестры и хоть и милы, но никак на нее не похожи. От окна веет теплом дома и еле различимым ароматом сыра и теплого сена. Над окном Джефф замечает охранные обереги из бересты, сосны и резных рун.

Джефф не хочет будить детей и идёт осматривать кладбище. Оно довольно старое. На могилах только еле различимые руны и символы. Джефф долго вчитывается, пытаясь понять. Кажется это погребальные надписи - своего рода обереги для мертвых и молитвы для живых. Далеко в лесу раздается глухой протяжный вой или стон. Ребенок принимается плакать сильнее. Отголоски страшного звука еще летят над поляной, вызывая дрожь и заставляя сердце сжаться сильнее. Джефф возвращается. Ситуация немного изменилась. Черноволосая девушка в окне оставила детей. Сейчас она стоит в глубине комнаты перед открытым сундуком - её бегая рубаха подпоясана и она вкладывает в ножны короткий меч с резной рукояткой. Кажется она собирается выходить. Джефф напряженно вглядывается лица детей. По большей части они совсем маленькие. Не больше одного двух лет, а то и вовсе грудные. Ему кажется, что он может узнать черты некоторых лиц, но правда ли это так? Или это тени то лучины и собственное воображение играют с ним причудливую игру. Гулко стучит дверь. Вглубине хибары появляется женщина неопределенного возраста. Пожалуй она не молода. Ее лицо немного оплыло а глаза закрыы повязкой. Она опирается на грубую рогатину, которую дрожащими руками направляет куда-то, видимо в сторону двери. Черноволосая девушка уже на улице. Она поправляет меч и поднимает передсобой факел на длинном деревянном шесте. Огонь освещает поляну, отгоняя тени и тьму в стороны. Тут Джефф понимает, что он уже давно замечен и черные с тонкими изумрудными жилками глаза внимательно смотрят на него. Джефф медленно поднимает руки в универсальном жесте мира.

“Я не причиню вам зла. Я не знаю, как и зачем я здесь оказался. Возможно, чтобы помочь… С этим… “ - он кивает в сторону леса.

На лице девушки появляется улыбка. Она пробегает по ее удивительно красивым губам и исчезает, как мимолетная рябь с поверхности воды: “Если ты не знаешь для чего здесь, то как можешь помочь?”

“Мы рождаемся без знаний, умений, и даже возможности ходить и говорить. Однако всё это можно изменить”.

Девушка кивает, соглашаясь. Джефф приподнимает бровь, предлагая ввести его в курс дела. В это время он внимательно вслушивается в шум леса вокруг. Ветер, медленный словно вода в спокойной реке, как бы нехотя пересчитывает листья огромных, ухоящих к ночному небу деревьев и лишь изредка зловещая ночная птица где-то в самой глуши издает звук от которого мурашки бегут по спине. Взгляд черных глаз упирается прямо в Джеффа, пронизывая его словно копье: “Ты пришел в эту землю по дороге из ногтей мертвецов. Ты начертал руны Хельхейма. Ты пришел по своей воле. Куда ты пойдешь, я понесу этот факел с тобой”. Голос девушки спокойный, глубокий. В нем нет лишних эмоций, просто оглашение данности. Джефф идет в сторону леса и узкая, еле-заметная тропинка между исполинских стволов буквально проглатывает его. Если бы не свет факела, льющийся из-за спину и шага нельзя было бы ступить в переплетении огромных корней и скоплениях валунов, чтобы не сломать что-нибудь. Огонь трепещет и тихо шумит, отбрасывая тени на ветви и стволы деревьев. Где-то далеко впереди вновь слышится низкий, протяжный рёв. Словно сама земля разверзлась и стонет. Становится холодно от одного этого звука и тени как-бы сгущаются вокруг. Там впереди, где в танце теней видимая тропа становится лишь миражом отсветов и тьмы, Джеффу чудится невысокая бледная фигура, понуро бредущая туда же, куда и они - в глубину леса. Джефф ускоряет шаг, чтобы догнать фигуру. Сестра?! Похоже. Очень похоже на неё! Джефф торопится спотыкаясь и еле балансируя на камнях и карягах.. как на зло, бледная тень впереди, кажется, не испытывает с рельефом никаких проблем и продолжает мерно скользить вперёд - в темноту. Откуда-то издали снова доносится низкие, леденящий душу стон.

Джефф окликает сестру - “Мария!”

Джеффу кажется, что она вздрагивает. Или может быть она плачет? Однако, ничего не меняется - тень движется в лес, Джефф спотыкаясь бежит за ней. Так продолжается какое-то время. Девочка то становится ближе, то вовсе теряется из виду, скрываясь за поворотом. Вылетая из-за одного такого поворота, Джефф обнаруживает себя на развилке. Массивный камень с острым верхом, словно вырастает из земли, рассекаю тропинку надвое. Джефф притормаживает чтобы оглядеться. Слева тропинка петляет, как змея в плену колючего терновника, она стелется куда-то вниз по склону - туда где тьма ночи смешивается с густым туамном и разобрать уже совсем ничего нельзя. Словно навстречу взгляду Джеффа оттуда доносится густой, низкий рёв. Этот звук - стон или рев, или вой, заставляет волосы буквально зашевелиться на голове. Джеффу кажется, что похолодевшими ступнями он чувствует, как мелко дрожит земля - что то движется оттуда - из глубины леса. Направо тропа продолжается почти в том же виде и где-то на пределе видимости он может угадать очертания скал к которым она подходит. На их скупо освещенных звездами лице виднеется угольно-черная расселина. Как и прежде, на самой границе света факела, он видит ускользающую сестру.

Выбор просто - ему явно не вглубь леса. Нужно догнать сестру (если это она) до расщелины - мало ли что там скрывается внутри. И так Джеффри устремляется вперёд и направо. Убегая по этой тропинке он слышит, как сзади, что-то огромное выползает на развилку, но звук не нарастает, значит идёт оно не вслед за ним.

Джефф оглядывается на девушку с факелом.

Ее лицо, словно у мраморной статуи - прекрасно и неподвижно. Ни один мускул не дрогнет на нём а черные глаза вперены в Джеффа. Где-то позади, в стороне развилки, словно сгустившаяся тень уползает назад по следам Джеффа - туда, откуда пришел он. машинальное быстрое движение головой обратно. С другой стороны бледная тень сестры почти исчезла из вида.

“Он пожрет трупы всех умерших и проглотит месяц и обрызжет кровью все небо и воздух.” Да.. это похоже на что то, что мог сделать автор этого воя. Ярнвид лежит на восток от Митгарда и если бы в этих безумных созвездиях был хоть какой то смысл… В Мигарде сейчас Джефф или уже в Хельхейме? Увы, остается только гадать.

Или это Мирквуд, что разделяет и лежит на границах миров? Впрочем смысла положения это похоже не меняет…

Кажется он почти вовремя… почти. С ужасом Джеффри наблюдает, как одетая в какие-то истлевшие останки неопознаваемой одежды сестра делает шаг между двух бесконечно высоких скал. Хранитель бежит вслед за ней и словно налетает на стену. Как трещина в дереве смолой, вся расселина заполнена почти прозрачным черноватым стеклом. Или камнем. Или чем то еще, не дающим ему пройти. Джефф видит в отражении собственное лицо - жалкое, перепуганное лицо человека, словно заблудившегося в лесу и потерявшего всякое направление. Черные жилы пересекают расселину высоко вверху, образуя непомерно огромную руну града и смерти. Вход в царство Хель в Хельхейм. И словно тень поглощает свет факела, когда он отходит в сторону. Перед собой в глубине горного зеркала Джефф видит горящие зеленым фосфором глаза Хель. Презрительная усмешка кривит ее губы а воронова крыла волны волос ниспадают на белый погребальный убор. “КТО ТЫ И ЗАЧЕМ СТУЧИШЬ В ВОРОТА ХЕЛЬ?”

Джефф приклоняется перед зеркалом на колени.

“Владычица, я, твой скромный слуга Джеффри, нижайше прошу позволить мне исправить мою ошибку. Моя сестра только что зашла в ваши ворота… Но её время ещё не пришло. Её тело ещё живо, и только я виноват в том, что дух покинул его.”

С высоты своего роста Хель взирает на коленоприклоненного из зеркала, озаренная пламенем и очерченная тьмой. Тяжелый зловещий меч на ее бедре. “КТО ТЫ?”

В мозгу Джеффри проходит недолгая вспышка удивления - как Богиня не узнала его, если, будучи его Аватаром, находится с ним всегда? Впрочем, было бы самонадеянной глупой гордостью думать, что дочь Локи делать нечего, кроме как бегать с ним по миру. Скорее всего, это какая-то мельчайшая часть её сущности. А возможно, Богиня просто проверяет его…

Так, имя он уже назвал, так что она хочет что-то более глубокое… Кто он… Да, Фенрир подери, каждый человек задаёт себе этот вопрос каждое утро перед зеркалом. Кто такой Джеффри? Человек, брат, врач, серийный убийца, служитель Иггдрасиля, последователь Асатру, маг, предназначение которого ему пока не ясно… Ничто из этого не описывает его в полной и достаточной мере. А божеству нужно отвечать честно. Так что Джефф, не вставая с колена, собирает волю в кулак, поднимает глаза, стараясь не отводить взор, и отвечает. “Пока не знаю.”

“ТОГДА ТЫ НЕ ПРОЙДЕШЬ”

Богиня делает шаг назад - в глубину зеркала, показывая, что разговор окончен. Джеффри остается в темноте, только тихо потрескивает факел в руке его спутницы, отступившей от стены назад.

Но… Какого йотуна я занимался здесь самокопаниями… Значение имеет только то, кто я здесь и сейчас! “Я Хранитель Иггдрасиля!” - и Джефф шагает вперёд в стекло.

В момент шага образ черноокой хель словно подается навстречу ему и исчезает. С тихим шипением твердая материя пропускает его и немедленно он оказывается словно под водой - в бесконечно холодном, тусклом, мутном мире. За его спиной по прежнему черноволосая девушка с факелом, огонь которого кажется размытым и призрачным пятном здесь. Впереди - узкая тропа между отвесных скал.

Джефф идёт вперёд. Возможно, он разгневал Хель, но что уж теперь.

Вперед, вперед и вперед. Ущелье вьется между скал, как змея. Никогда не понятно, что ты увидишь впереди - расселина забирает в сторону непрерывно изгибаюсь, а воздух (если это вообще можно так назвать) мутный и всё вокруг размыто, как во сне. Постепенно становится всё темнее и темнее и даже свет факела иссякает, словно вжимаясь в комок тряпок и сала. Лишь это тусклое свечение слегка освещает путь, да глаза спутницы Джеффа поблескивают фосфорной зеленью. В какой-то момент идти становится практически полностью невозможно. Юноша едва двигается в полной каше Хеймхеля, с трудом переставляя ноги. Он натыкается головой на что-то твердое и понимает, что расселина уже давно стала гротом, тот пещерой, а она изошла в узкий лаз в котором едва можно ползти на локтях, обдирая бока и пузо… Однако великого выбора нет и Джефф продолжает движение. Кажется, что проходят часы, дни, недели и он как муха, потерялся в черном янтаре этого места без смысла и движения….

Что-то происходит наконец! рука нащупывает впереди пустоту, болезненный сине-белый свет бьёт вглаза и Джефф, неловко и судорожно размахивая руками, как новорожденный, вываливается из узкой расселины в камнях.

Начинается утро. Багровый, зловещий восход загарается где-то на востоке. Он у подножья скалы, отрогом выходящей на лесную поляну. Серая трава под ногами. В центре, у покосившегося старого погоста поляна завалена каким-то мусором.

Джефф присматривается - это доски, дранка, бревна, земля - всё, что осталось от небольшого хутора. Сломанная рагатина хрустит под его ступней. Потом хрустит что-то другое.

Местами белые и обглоданные. Местами со следами мяса, а кое-где и вовсе нетронутые.

Руки, ноги, кости, части лиц и голов. Это место страшного и зловещего пиршества. Нет, это не бытие природы в котррой сильный поедает слабого, а зверь - жертву. Это место жуткой, хотнической и иррациональной бойни. Это место - лишенное защиты, было уничтожено полностью, вырвано из цикла жизни и превратилось в зияющую язву бессмысленного гниения и смрада. Джефф опускается на колени перед детской ногой со следами бирки на ней… Все кто прошел Хель, возвращались сюда?

Содрагаясь от холода и катастрофического нервного напряжения, Джефф хватается за холодную ногу сестры в городском морге Кантона. Вик ловит его взгляд с тревогой и напряжением: “Полиция будет здесь через 10 минут. Нам нужно уходить”.

Проще всего было бы сказать, что это всё было наваждением, мороком перегруженного разума. Но он чувствует, что это было нечто гораздо большее. Это было по настоящему. И снова он явился причиной гибели многих… По своей глупости, самонадеянности и наивности. Он думал превозмочь богов и поплатился за это. Он думал, что понял, как всё устроено, а был наивным идиотом. Он думал просто так войти в Царство Смерти, а был вышвырнут как глупый щенок.

Он думал, что Хель узнает и выслушает его, что она всегда рядом с ним. А она и не заметила червяка под ногами. Кто знает - возможно, он только из своей тупой гордости узнал Хель в своём Аватаре. Конечно, она Хозяйка Перевоплощений, но Аватар всё же выглядит по-другому.

Проще говоря, он был жалок и самонадеян. Со Смертью нельзя договориться, нельзя вернуть мёртвого к жизни. И эта жадная сука готова взять ещё столько, сколько сможет получить. Дети в хосписе, персонал морга, боевики, которые пытались из задержать, старуха, дети… Он всех их скормил ей собственноручно. И теперь он уже не считает, что Хельхейм это сколько-нибудь хорошее место.

Больше он никого ей не отдаст. Он не отдаст никого Хель, и не будет ей молиться.

Они хоронят Марию. Не официально, разумеется. В укромном месте, недалеко от Готэма. И после перебираются в Европу - подальше от ФБР, исступленно ищущей Джеффа. Конечно они не могут воспользоваться самолетом открыто и безопасно. Их вояж - длительное, утомительное и болезненное путешествие на контрабандистском судне. Там у Джеффа было не мало одинаковых, сменяющих друг друга дней, чтобы думать, говорить и практиковаться. Вик посчитал произошедшее не то, чтобы закономерным, но изначально возможным финалом. Они выбрали путь риска и проиграли. “Асы ведут всех нас, хранителей. И кто бы ни являлся тебе, всеотец стоит за этим и ты должен видеть в этом его жестокие уроки. Уроки, воспитывающие хранителя. Даже Бальдора не суждено вернуть, но ты должен был попытаться, чтобы понять. Тот кто не ошибается и не ищет свой путь, - остается на месте”.

Джеффу долго не удавалось нащупать контакт с тем внутренним Я, с той силой, что вела его по дороге традиции эти месяцы. Словно что то у него внутри оглохло от собственной боли. Словно он потерял отражение в зеркале. Отражение. В зеркале. Отражение. Когда эта странная мысль посетила Джеффа их судно уже было в виду берегов Ирландии на рейде. Юноша молчка глядел в спокойную морскую воду, на свое невзрачное, бледное отражение, когда рябь пробежала по воде и словно смыла с него грим. Вместо себя? В себе? В воде? Он видел теперь черноокую девушку с алыми губами и волосами, разбегающимися на легкой волне. Он словно видел ее прямо перед своим лицом, как будто не существовало расстояние между ними. Он видел своего черного ангела, свою искру хтонического экстаза и искорка прозрения буквально плясала на краю его сознания…

Его внутреннее Я, его отражение, его сила - вот кто вёл его по Хельхейму. А он не признал её… Она освещала его путь своим факелом и охраняла его, а он её даже не узнал. Но кого же ей пришлось покинуть, чтобы пойти с ним? Если она это его Я, то были ли остальные его частями? И почему её глаза были так похожи на глаза Хель - и те и другие чёрные с зелёными прожилками? Был ли в этом странном месте кто-то кроме него… И него? Джефф завороженно тянется пальцами к отражению.

Рука вырывается из воды и хватает его за руку. Мокрые, холодные пальцы, как тиски сжимают кисть, всплеск, и Джефф уже под водой. В бесконечно холодном, тусклом, мутном мире. Свет неба где-то над головой мутный и смазанный, а на бестящей обратной поверхности воды можно угадать отражения его самого и его спутницы. Джеф не сильный пловец, но утонуть, даже в такой холодной воде не должен бы. Вода наполняет уши скрипами и постукиваниями своего темного мира и вот, откуда то из глубины доносится словно вздох. Или исполинский глоток. Неприятный, тоскливый звук, наводящий на мысли о бесконечно черной глубине под ними. Словно повинуясь ему, по телу воды пробегает дрожь и волнение, Джеффа крутит и вертит, ему кажется, что качается окаймленный серебром контур судна наверху. Судя по всплеску, кто-то еще падает в воду в районе кормы и начинает яростно барахтаться.

Возможно, что-то не так с кораблём. Нападение? Снаряд? Что-то… Снизу?.. Джефф не торопится обратно. Если всё в порядке, то можно будет просто прокричать, и его подберут… Наверное. Ещё минуту он будет просто наблюдать.

Держать дыханее задержанным нелегко - кровь стучит в висках, в груди колет. Глубоко внизу в мутной, черной мгле, Джефф может разглядеть движения чего-то зловещего и угрожающего. В самих изгибах и всплесках этой тени татится какая-то противоестественная мерзость. Фигура справа от него продолжает молотить руками. Мотросы обычно умеют плавать, ведь так? Возможно кок упал за борт? Судя по судорожным движениям, надолго его не хватит.

Итак нелегко, а если я к нему подплыву, то он меня точно утопит… По всем правилам нужно зажать или немного придушить, чтобы не мешал… Но я не такой хороший пловец - в особенности в холодной воде. И ничего с этим поделать пока что я не умею. Почему с корабля никто не помогает упавшему?

Дыхание у меня и так задержано, так что вероятно будет несложно посмотреть с Той Стороны на тень во мгле и на упавшего.

Это правда. В этой холодной, сковывающей воде Джефф и так чувствует себя на краю смерти. Человек в воде быстро остывает. Его сердце бьется, как сумасшедшее, а мышцы сведены и напряжены, как часовые пружины, что вот-вот сорвутся. Еще немного и он пойдет ко дну. А вот тень внизу это совсем другое. Это не живое существо. Вернее не совсем живое. Какая-то страшная издевка над жизнью и смертью или может быть, жизнь слишком чуждая для Джеффа, чтобы просто понять. Джефф чувствует, что какие-то нити, споры или щупальца от этого постепенно тянутся вверх - к кораблю.

Всё же рискну. Я уже сказал, что никого больше не отдам. Вряд ли человек сильно обращает внимание на то, что происходит вокруг. Я подплыву к нему, затем охвачу за шею и буду всплывать. Если есть чем, то постараюсь оглушить.

Джефф продвигается к тонущему. Тело того уже начинает обмякать по мере того, как запас энергии иссякает. Тень во тьме продолжает свой медленный подъем, становясь понемногу все ближе к Джеффу и поверхности воды.

Работая руками и ногами, стараясь не упустить тонущего, Джефф плывет в сторону. Тьма поднимается снизу всё быстрее и быстрее. Дыхания уже не хватает и голова появляется на поверхности. Их небольшой сухогруз еще совсем недалеко. Кто-то показывает пальцем на них, на самом носу стоит Вик, тревожно вглядывающийся в море, словно ища кого-то. Его взгляд встречается с Джеффом. Крик кажется жалким и еле слышным, хотя его кажется все же слышат. Ему яростно машут руками, кто-то прыгает с низкого, нависающего над самой кромкой темной воды борта вместе с ярким оранжевым, как на детских игрушках, спасательным кругом - скорее всего чтобы помочь Джеффу вытаскивать упавшего.

Джефф старается оставаться на поверхности и наблюдать за тьмой. Тьма тянется к ним? К Кораблю? Или может просто колышется по каким-то своим делам как большая тёмная амёба?

Нет, тьма очевидно тянется к кораблю. Медленно, не спеша. Словно хооршо понимая беззащитность находящихся на верху и просто не нарушая своего странного ритма, она поднимается всё ближе к поверхности.

“УХОДИТЕ!!!”

Лицо Вика замерло в напряжении. Матрос с ярким оранжевым кругом медленно плывёт от корабля в сторону Джеффа, покачиваясь, как поплавок или цветной мусор на поверхности воды. Кто-то крутит пальцем у виска.

“ВИК, ОНО СНИЗУ”

Кажется наконец до Вика начинает доходить. Он смотрит вниз - в темную воду. В это же время Тьма становится всё ближе. Она двигается толчками, неестественными, конвульсивными рывками и выплесками. Один за другим, тонкие склизкие протубернацы исходят из этого облака куда-то вверх. Джефф не видит их на поверхности. Зато хорошо замечает, как один за другим падают люди на палубе. Они бьются в судорогах. Катаются по палубе. Беспомощно барахтается человек с ярким оранжевым кругом. Оседает на палубу Вик. Еще не отпустивший своего теневого взгляда Джефф, видит, как жизнь утекает из них, растворяется без следа и наследия, исходя в ничто. С последним движением темное нечто стремительно погружается вниз. В скрывающие его глубины.

Опять?! Только не это…

Еле находя в себе силы, Джефф выбирается на корабль. Благо борта у него низкие и есть масса возможностей для этого. Он даже вытаскивает своего спасенного. В чем ему немало помогает плавучий оранжевый круг. А вот парень прыгнувший с ним… увы. Его тело то-ли выпустив воздух при судороге, то ли по какой-то еще причине просто ушло на дно - исчезло без следа. Только мелкие брызги крови остались на выщербленном пластике круга. Палуба… забрызгана кровью и завалена телами. К счастью! Они живы. Одного за другим, Джефф приводит в себя Вика и моряков. А некоторые уже и сами начинают приходить в сознание. Только парень с кругом не вернется.

Никто толком не помнит, что случилось. Внезапная страшная судорога охватила всех и теперь мрачное и тягостное молчание повисает над сухогрузом. Контрабандисты предпочитают побыстрее избавиться от двух пассажиров, отправив их катером к берегу как только сообщники передают им свободный коридор. Вик пока тоже прибывает в тягостном молчании.

Единственное за много часов, что он говорит: “Никогда я не видел и никогда не слышал от кого-либо заслуживающего доверия, чтобы Искания мага проходили ТАК”.

Вик тогда только очень странно посмотрит на Джеффа. ОЧЕНЬ странно. И заговорит не ранее, чем на катере. Тихо и задумчиво. Как будто-бы про себя. “Я хочу сказать, что там были только Ты, Я и экипаж. В воде не было ничего… кроме может быть нескольких рыб”.

Вик задумчиво крутит в пальцах кольцо с тонким узором рун, которое обычно носит. “Нам нужна встреча с асаигоди”.

В Ирландии они с Виком встретили некоего его союзника - Мориса Лаяра. Лаяр - мужчина лет 45-и. Худощавый, загорелый, с вытянутым лицом и коротко бритыми жесткими черными волосами. Явно не принадлежал к Асатру. Раскованный, немного насмешливый, пахнущий дорогими духами и хорошими сигарами. На своей машине он провез их через всю страну, потом на пароме дальше на север - в Данию. Здесь состоялась встреча Джеффа с самым большим известным ему собранием Хранителей. Считая его самого и Вика, это было пять человек…

Одного из собравшихся Джефф уже знал, это был Шварц. Еще двое - седовласый старик лет 80-и на вид, одетый крайне традиционно и светловолосая с красными и зелеными прядками девушка лет 30-и с небольшим. Их звали Ивар и Юни. В каком то смысле это было праздничное и ритуальное собрание - чествование нового члена традиции, прибывшего на ее историческую родину. И все же везде читался подтекст. Это касалось его предназначения, его пути, его странности. Джефф мог почувствовать себя объектом наблюдения, почти подопытным. Конечно, странное происшествие на корабле обсуждалось. Совместный вердикт был таков. Частичка, дыхание асов есть в каждом из людей. Но некоторых они ведут по избранной дороге. Таковы Хранители. Но и среди них есть те, кому уготовано нечто особенное. Будь то великая битва, могучее колдовство или огромное влияние на людей, это всегда испытание, которое требует навыков, смелости и решимости. Не удивительно, что асы могут готовить хранителя, поучая его, натаскивая и подталкивая. Не все планы богов можно открыть, но достаточно ясно, что Джеффри суждена большая судьба, если асы посылают ему столь явные и суровые уроки. Уроки чего? Этого хранители не могут и не станут предполагать. Воины Одина сами выбирают свой путь.

Внимательно выслушав Деффа и задав ряд вопросов Шварц кивает: “Ты не был в Хельхейме, Джеффри Робинс. И возможно, - к счастью для тебя. Это место бесконечной тьмы и забвения. Попасть туда невероятно тяжело, даже чутко следуя корням Иггдрасиля. Это было лишь видение - экзамен, посланный асами, возможно даже Хель, чтобы испытать тебя. Тени Хельхейма правда отражались в нем, ибо мертвым в него войти легко, а живым - почти невозможно и после всех его трудностей, достойный и смелый может найти свой путь обратно в Мидгард, но уже не собой, а кем то другим. Проползая узкими гротами Хель, человек как бы заново рождается, прежде чем будет и правда выпущен в средний мир через лоно матери”. Ивар кивает, перебирая маленькие амулеты и обереги на своем посохе: “В каждом из нас есть частица богов, как в каждом из существ есть отблески тех первых искр Муспельхейма, что породили всё. Твоя связь с асами невероятно сильна, молодой хранитель. Ты можешь стать великим годи, героем или чудовищем - как ты сам выберешь. Говорят, что это ведомо Норнам, но что знают они, не знает никто. Ты не спускался в Хель ибо это еще в руках настоящего. Но когда то ты сможешь сделать это или что то равно великое и твоя судьба готовит тебя к этому. Путь хранителя это не только путь тестов силы и храбрости. Это путь решений и воли заглянуть внутрь себя и поступить правильно”. Ни задумчиво глядит в огонь, медленно поигрывая резным ножом.

— А я думаю, что он мог быть в Хель. Она хмыкает, втыкает нож в земли и какое то время следит за его тенью.

— Некоторые маги называют связь с асами “аватаром”, показывая, что это и часть нас самих и высшая воля одновременно. Такое слияние это всегда конфликт, но пламя и лед это тоже конфликт, а между тем из него родилась большая часть сущего. Его и правда могли окунуть в Хель. Она сама могла это сделать! Может он и не был в Хельхейме, но Хельхейм был в нём. А главное, он мог принести из этого путешествия то, за чем туда ушел и много больше. Он мог принести жизнь и царства смерти, не важно был он в нем или нет!

Тон девушки постоянно повышается, пока не обрывается в самом конце речи. “Понятно”, говорит Шварц и выходит из хижины. … Чуть позже, перед ужином он обращается к Джеффу: “Думаешь, я удалил этот глаз из любви к метафоре или потерял его в битве, хранитель? Я мог легким путем понять и принять связь всех вещей в единую ткань. Это не так уж сложно в нынешнем мире. Но я был упрям и предпочел не видеть. Тогда я получил урок, который остался со мной навсегда. Впрочем… что хорошо, для брата Вё, не плохо и для меня”.

Где-то вдалеке кричит сова. Далёкие звезды отражаются в черной воде небольшого пруда, создавая ощущение бездонной бездны. Она поднимается из нее, как “дева из озера”. Не выплывает, а именно встает из вода, возвышаясь над её гладью, одетая лишь в брызги и звездный свет. Мрачная, загадочная и пугающая.

— Ты запутался. Заблудился в лабиринте, который сам себе построил. Голос девушки ровный, густой, сильный. Свет звезд мерцает на ее мокрой коже, а в глазах искрит потустороннее зеленое пламя.

— Ты боишься и ненавидишь смерть, которой так усердно служил. Она наклоняется и зачерпывает ладонью воду, затем выливает ее на землю.

— Вода не исчезает. Ты можешь беречь чашу или поливать водой землю, но ты будешь в великом цикле обращения воды в обоих случаях.

— Помоги мне выйти из этого лабиринта. Дай мне ещё один шанс, ещё одно испытание.

На губах девушки появляется усмешка: “Зачем?”

Я хочу познать, что происходит со мной. Отличать видения от яви и понимать их смысл. Принимать осознанные решения. Не стать опасным безумцем, сон разума которого будет являть чудовищ наяву.

Девушка делает несколько шагов по водной поверхности и наклоняется, ее лицо оказывается совсем близко к лицу Джеффа и флюоресцентные омуты зеленых глаз пылают прямо напротив.

— Ты идешь по пути Хранителя, Джеффри Роббинс, Детройтский Жнец. Ты идешь по пути магов, души которых настолько крепки, что мировое древо может опереться на них и устоять против бури. И ты просишь меня указать тебе, где видение, а где реальность!? Для чего? Чтобы одним мерилом мерить одно, а другим - другое? Ты боишься стать безумцем, но ты еще не стал опасным! Ты просто смотришь на кольцо и видишь прямую линию, идущую из неизвестности в неизвестность. Нет, ты не найдешь свой шанс пока не поймешь, что ты хочешь увидеть. И она обрушивается в воду, обдавая Джеффри ливнем холодных брызг. Если всё это и было видением, вода осталась вполне настоящей.

Тем временем, путешествие по Европе продолжается. Обычно Джефф и Вик останавливаются в небольших интересных городках, но посещают и крупные города. Большое внимание уделяется посещению не привлекающих внимания мест, что когда то были центрами старой религии. Порой от них не осталось уже ничего, но молитва и транс-медитация там даже неофиту дает почувствовать вибрации угасшей когда-то мощи. Они передвигаются на подержанной машине, которую купил Вик. Живут обычно в палатке, иногда останавливаясь в небольших отелях.

К этому моменту Вик обучил Джеффа всему, что знал о врачевании и дыхании жизни в людях, растениях и животных и концентрируется на умении неофита обращаться к нитям Норн, улавливая прошлое и будущее.

Однажды они на неделю останавливаются в маленьком городке на севере Германии, чтобы Джефф мог немного поработать у местного кузнеца. Так уж сложилось, что мужик весьма расположен к Асатру и нордической традиции вообще. Его помощник уехал на лето путешествовать, и руки не помешают, а он мог бы обучить Джеффа наносить руны и другие узоры на разные предметы по-тверже дерева. Здесь, в темноте и жаре кузни, молодой человек работает по несколько часов в день, давая нагрузку телу и отдых измученному загадками мозгу.

Как-то ему в руки попадает стальное кольцо от какого-то агрегата и повинуясь какому-то странному импульсу, Джефф начинает разглядывать его. Ровный гладкий металл, идет по кругу, замыкаясь на себя и начиная бег заново после шва. Но что значит этот шов и что имела в виду его спутница?

Ночью того же дня у Джеффа был яркий сон в котором он вновь был в залитом светом странных созвездий лесу. Среди бесконечно-огромных секвой у маленькой деревушки. Он снова шел трудной тропой через лес, камни и корни и снова пробирался через ущелье - темное и холодное, как воды океана. Снова продирался через узкий, словно кишка грот и наконец, задыхающийся, почти потерявший ощущение себя от темноты и ощущения свернувшегося времени и пространства, с криком вываливался из расселины у деревни.

В ярком сне Джеффа он видит местность/реальность практически идентичную той, в которой он пребывал, когда пытался спасти сестру. В этот раз намного меньше деталей, что то не так, что-то искажено, но в целом всё почти такую же.

Из заметных отличий - в прошлый раз, когда Джефф гнался за сестрой была развилка - сестра пошла направо, а можно было идти налево в какую-то жопу. В этот раз жопы не было или Джефф ее во сне не заметил.

Сон Джеффа начинается у деревни/поселения, которая, как и все остальное, очень похожа на хутор, где были дети и черноволосая девушка. Это не идентичное место, но по типажу очень похоже. В конце сна, когда он прошел по лесной тропе, по ущелью и по узкому лазу, он возвращается к этому же самому поселению.

Следующий раз послания Хель настигают Джеффа в Эльзасе. Здесь они остановились на краю огромного почти пустого кемпинга. Массивные прицепы стоят под густыми елями, словно вросшие в землю - кто то привез их и так и оставил на песчаном берегу лесного озера. Может люди приезжают сюда только летом в сезон? Впрочем не это важно. Уже когда наши герои собирались уезжать, они услышали крики. Что то случилось с одним из немногочисленных постояльцев. Грузный немецкий любитель рыбалки неловко осел у пирса. Лицо его посинело, руки прижаты к груди. Хрип. Он пытается вдохнуть, но не может и задыхается. Еще несколько людей собрались рядом, пытаясь как то помочь. До ближайшей больницы отсюда километров 50… “Твой выход!”, слышит Джефф вкрадчивый женский шепот над самым своим ухом.

Что это? Издёвка? Испытание? Попытка прибрать ещё одну душу его руками? Возможно. Или что-то другое. Как бы то ни было, он должен помочь.

Не подходя близко, Джефф сначала окидывает рыбака Взглядом, а потом подходит к нему. “Я доктор, отойдите!”

Рыбак: “Кххээээ!!!”

С взглядом не получилось. Видимо, глядя на задыхающегося человека, Джеффу было очень тяжело задержать свое дыхание достаточно надолго - эмпатия, такая эмпатия… Со стандартным осмотром заходит получше. Непонятно что наградило немца такой радостью и что послужило толчком к приступу, но это очень похоже на пневмоторакс - воздух попал в плевральную полость и его давление мешает легким расширяться. Рыбак умрет от удушья через несколько минут.

Медицинские познания говорят Джеффу о том, что ему нужно пробить грудную клетку Он быстро объясняет суть проблемы зевакам и ищет, чем пробить грудную клетку.

У него есть нож! Зеваки несколько офигевают и не очень хотят мириться с необходимостью тыкать ножом в их приятеля… особенно если учесть, что Джефф не говорит на их варварском языке.

Он жестами показывает на часы - мол, минута и кранты мужику, задохнётся. жестикуляция несложная.

Кое-как жестами удается объяснить.. скорее отчаянное выражение и искренний блеск в глазах помогают Джеффу, чем логика и здравый смысл, но ему наконец перестают мешать подступиться с ножом к задыхающемуся

Одно дело уроки или там перевязки и совсем другое - приставить лезвие ножа между ребрами живого, дрожащего человека и, выдохнув, аккуратно ударить ладонью по рукоятке! Джефф приставляет.. капельки холодного пота катятся по лбу.. считает про себя до трех. БЬЕТ!

Лезкие входит между костями, в ту же секунду кровь бьет на руки и одежду Джеффа и с громки “Ффф-ффф!” воздух начинает покидать плевральную полость! “Аг-гыхх.. О йаа! Данке, данке шюйн! Данке!” немец хватает ртом воздух и быстро начинает приходить в себя, ему помогают подняться, а Джефф так и стоит на коленях с окровавленным ножом в покрытых кровью руках. Он чувствует узкую холодную ладонь у себя на плече: “Иногда это бывает ТАК просто… Хранитель”. Когда он поднимает глаза, рядом уже нет никого, кроме Вика.

Наглядно. Понятно. Слишком наглядно и понятно, чёрт подери… Если бы всегда выбор был столь понятен…

Джефф отлично понимает, что доктор иногда должен пускать кровь, доставлять боль, ампутировать конечности и делать прочие неприятные вещи. Так сказать, работать фагоцитом. Но у хирурга обычно понятные варианты действий - всё решается простой математикой. Но какой выбор был у него в случае с сестрой? К чему было это несуществующее морское чудище? Это всё ещё остаётся непонятным - увы, до внезапного щелчка с осознанием дзена он не дошёл.

Тем временем вояж продолжается, а у Вика появляются дополнительные заботы. Где-то в районе Штутгарта он получает сообщение от кого-то из Асаигоди и становится предельно серьезен. Союзники обнаружили нечто требующее пристального, но осторожного внимания. Объект слежки, на первый взгляд, довольно обыденный - группа странствующих монахов Францисканского ордена. Вроде как они едут из Берлина в Стамбул (посятить ряд Константинопольских святынь) на небольшом автобусе и останавливаются в разных гороах по дороге - служат службы, общаются с местным духовенством. Церковь, конечно, тяжело назвать лучшим другом Хранителей Иггдрасиля, но и врагом в современном мире ее не назовешь. Только вот по маршруту следования монашеского автобуса пропадают люди… и бог бы с ними, но вот какими их потом находят. Вик показывает Джеффу фото Штутгартской газеты - видно плохо, но тошнота подступает к горлу. Судя по описанию журналистов, органы и мышцы мужчины были извлечены через разрезы кожи, а полости заполнены компостом. Газетчики даже предполагают, что каким-то образом, жертва была все еще жива часть процесса… Никто из спящих пока паломников с убийствами не связал. Маг ты или нет, но просто так штурмовать паломников - идея дурная. К тому же совершенно не факт, что все они - участники заговора, а значит могут пострадать невиновные. Начинается постепенная слежка - двое следуют за автобусом, останавливаясь в тех же городах и стараясь не упускать монахов из вида. Впрочем, хотя семеро францисканцев и держатся вместе, они разделяются достаточно часто, чтобы затруднить ситуацию. Где-то в районе Зальцбурга Вик и Джефф сокращают число подозреваемых до двух и почти успевают… почти вовремя… достаточно для того, чтобы услышать крики.

Они застают девочку распятой на задворках какого-то аграрного строения. Тонкие деревянные колья вбитыв ее запястья и щиколотки. В правую руку вложен еще горящий факел (вернее рука привязана к факкелу, воткнутому в землю), в левую - блюдо с семенами пшеницы. Внутренние органы, мясо, мышцы… догарают кучей за ее головой, а широкие разрезы набиты чем-то вроде смеси земли, грязи и гнилой соломы. Остекляневшие глаза смотрят в ночное небо а на губах затухает последний тихий стон. Как парализованный, Джеф наблюдает, как с неестественной скоростью разлагается компост в ранах, исторгая запах тошнотворной гнили.

Джефф уже не в силах помочь девочке. Вряд ли кто-то в силах. Всё, что он может… Всё, что он может попробовать… Это дать ей шанс на новую жизнь, новое перерождение, попробовав прервать этот ритуал. До тех пор, пока она не отошла полностью тому, чему тут приносят жертву. “Матерь Костей, ты жестока, но милосердна. Ты мучаешь меня жестокими видениями, но я постараюсь найти в них смысл. Снизойди ко мне, прими эту несчастную. И я клянусь тебе, я пополню твои чертоги этой же ночью! И я надеюсь, что ты будешь очень жестока с гостями.”

“Я доктор. Я спасаю жизни. Я помогаю. Я облегчаю страдания.” Джефф вынимаеи нож и наспех рисует на предплечье руну Хель - глубоко, в самое мясо, чтобы Богиня приняла жертву и чтобы он смог помочь несчастной сойти в Царство мёртвых, служа проводником Её воли. Затем подходит и загоняет нож в сердце.

Когда нож входит в сердце девушки, она коротко вскрикивает и обмякает… А Джефф слышит над самым ухом тихий шепот: “А теперь ПОСМОТРИ на неё!” С трудом юноша находит в себе силы вперить свой загробный взор в умирающую… конечно, жизнь не покидает тело сразу. Сознание может угаснуть, душа начать отходить - наверное… Шварц рассказывал, как это бывает. Но живое не сразу превращается в неживое, как жидкость, которая постепенно покидает губку, что-то утекает из тела девушки - в землю, в воздух… И тут Джеффа словно бьет молнией. Вглядевшись в этот медленный процесс, он понимает ЧТО он только-что остановил! Эта несчастная не умирала. Она переставала жить. Как вода, которая на миллионы лет связывается в пластик и токсические отходы, как кусок ткани, который не окрашивается или прошивается заплаткой, а выгорает зияющей дырой. Здесь не было смерти. Здесь было уничтожение жизни. И смерти тоже, потому, что умереть может только живое. “Подумай об этом, подумай хорошенько” - отзвуками шепота звучало у него в ушах.

Словно почувствовав что-то, паломники двигались дальше почти без остановок и более того - так и не было понятно, кто из двух оставшихся - цель возмездия. Преследование продолжалось уже через Болгарию, а значит до Стамбула оставалось меньше 600-и километров. Вик очень не хотел добраться до этого мегаполиса - слишком много людей, полиции, лишних глаз. Его прорицания сообщили, что следующая точка остановки паломников - Свиленград - небольшой городок у самой границы с Турцией. Удар нужно было наносить там!

Джефф сильно задумался после случая с девочкой. Он был столь же понятный, с ясным выбором, как и случай с немцем…. Настолько, что Джефф даже замер на минуту, ожидая, что видение пропадёт… Но всё было по-настоящему. И первое его Искание предстало ему по-другому. Что если ему показали последствия выбора? На развилке он мог пойти в сторону Гарма, и, возможно, остановить его Светом, которая несла черноокая. Но он уцепился за то, что уже ушло, пытаясь нарушить естественный ход вещей, и в результате потерял всё…

Что же со вторым Исканием - возможно, ему опять нужно было встать против Ужаса. Он же не был один. Ведь Она была с ним. Первый раз - с факелом. Второй раз - просто в воде… Но он не поверил ни в себя ни в неё, опять предпочёл спасать меньшее, и чуть не поплатился всем…

Может быть, это и есть его Судьба, о которой говорили наставники? Джефф вспомнил цитату из какой-то школьной книги:

И мое дело— ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи.

Что если это его работа - стеречь ребят над пропастью во ржи, и возвращать в пропасть то, что оттуда вылезает?

Джефф сосредоточенно сжал зубы - ответ скоро найдёт его. И продолжил строгать новый посох. Его старый был посвящён Одину, и плохо подходил для сегодняшней работы. Да, он проклинал Хель, и обещал никого ей не отдавать… Но чудовища определённо не идут в счёт. На землю летела стружка от старого засохшего древа бузины.

Перед выходом Джефф так же закинул руны, словно в подражании Вику.

Руны сулили удачу и что-то еще - бурю, шторм. Может быть прозрение? Ночь была темной, а их задача - жестокой и неблагодарной. За квартал до отеля в тихом тенистом дворике с садом Вик разжег костер Тору. Он бросил в пламя здоровенный шмат баранины и тихо читая воззвание, опустил в пламя оконечье резного молота, который почти никогда не доставал. “Такие молоты используют, чтобы забивать животных. Я не то, чтобы настоящий воин и вряд ли мне найдется место за столами Вальгаллы, но сегодня мы будем забивать животное… даже хуже!” Джефф мог физически чувствовать, как железо молота наполняется гневом, яростью, боевым безумием такой силы, что даже просто смотреть на раскаленную болванку было страшно… как показала практика - не только ему! Они ворвались в комнаты монахов и не встречая иного сопротивления, кроме ужаса и криков, выволокли двоих подозреваемых. Действовать нужно было и оба не церемонились. Вик надеялся, что молот ужаса заставит извращенного монстра признаться - он ошибся. Оба бормотали что-то невнятное и дрожали от страха. На секунду… Джефф даже задумался.. что если не они? Вику пришлось вырезать руны правды на лбу обоим, чтобы получить ответы. Истекающий слезами и соплями невысокий и щуплый мужчина со смешной танзурой валялся на грязной осенней земле, умоляя пощадить его, валя всё на каких-то неведомых деканов, на владык ада, демонов и черт знает кого еще… времени не было. Вик шагнул от мерзотного червя в сторону, делая взмах молотом… И в этот самый момент, с гнилым треском, словно лопнула кость под колесом, в руке у монаха появился длинный кривой нож. Словно змея он нырнул Вику во фланг!..

Когда нож входил под ребра, Джефф непроизвольно вскрикнул в такт учителю и… понял, что кричит один…. Вик шагнул от мерзотного червя в сторону, делая взмах молотом…

Джефф делает то, что успеет быстрее всего - бьёт ногой по предательской руке, оставляя Вику довершить начатое, и сосредотачивается на втором.

Нож летит в сторону Вик одним длинным движением разносит голову монаха в кровавое крошево. Печально смотрит на второго - согнувшегося в иступленной молитве: “Нет, этот кажется правда не виноват” Хранители исчезают в ночи - словно растворяются в ее чернильной темноте. Этой же ночью, скорее даже утром - часа в 3 или 4, километрах в 90-а от Свиленграда в палатке, где он безуспешно пытается успокоится и заснуть, Джеффа настигает, словно налетевший вихрь, глубокий и яркий, как реальность, сон! Молодой человек стоит на утесе. Сначала ему кажется, что посреди воды, но нет - это море черного, стелящегося на ветру песка - безжизненного и тусклого. В расселине у его ног сжался ребенок - маленькая грязная девочка в лохмотьях, сжимающая в руках белый цветок, растущий в банке. Кажется она ранена. Справа, на некотором отдалении, Джефф видит огромную старую водонапорную башню - древние и величественное сооружение, словно осколок какого-то старого, лучшего мира. Оно возвышается над пустыней и ветхие, покрытые ржавчиной трубы, разбегаются в разные ее концы. Слева, вдалеке, виднеется что-то вроде бункера или укрытия. А вот впереди… Спереди на них движется тьма. Нечто отвратительное и огромное, словно песчаный червь из “Дюны”, вздымая облака черной пыли несется на них. Вернее не на них - на башню. Словно шлейф в стороны от монстра развеваются мириады длинных тонких щупалец. Монстр движется быстро. Пройдет совсем немного времени и его облако черного песка поглотит и башню и кто знает, куда чудовище направит свое внимание затем?

Первый порыв - взять девочку и скрыться в укрытии. Но это же ничего не решит, да? Тьма всё равно настигнет того, кто от неё убегает. Можно только встать у неё на пути и остановить…

Но не просто так же тварь идёт именно на башню.

Подхватив девочку, Джефф торопится к башне. Одновременно с ним, туда же торопиться и колоссальное нечто. Они практически синхронно движутся к строению. На какой-то момент становится мучительно страшно - еще десяток шагов и монстр окажется рядом. Ребенок всхлипывает в руках Джеффа (он почти не чувствует веса ее тела) и крупно дрожит. Только белый цветок покачивается от шага мирно и безмятежно.

Страшно? Да, наверное Джеффу очень страшно. Всё слишком реально, слишком естественно, чтобы каждый шаг вперед не делался через “Немогу!” Он хочет использовать башню.. уже на подходах он видит, что это действительно огромная водозаборная система, колоссальные трубы которой выкачивают воду откуда-то глубоко из под земли и распределяют её.. куда-то - туда, где она нужна. Времени нет, Джеффа обдает космическим холодом приближающейся твари и, против всякой логики, юноша оборачивается. На какой-то момент он словно видит всю сцену застывшей и со стороны - огромная, чуть дрожащая клякса тьмы с тысячей разнообразных отростков и лап; старая, вросшая в землю башня и между ними - крошечный человечек с умирающей девочкой и цветком на руках. Один…

Или нет?

Словно ядерный взрыв, вспышка ярчайшего белого света заливает пространство и вот, потерявший всякую ориентацию Джефф снова смотрит на этот странный мир своими глазами. Монстр разбросан вокруг отвратительными, смердящими и гниющими кусками, словно куски нефтяной пены на пляже они валяются на песке. У ног Джеффа лежит девочка. Она мертва и ее глаза широко открыты на руки сжимают банку с цветком на груди. Белый цветок обращен в небо - к белому же, огромному солнцу, медленно совершающему свой путь вдоль горизонта, играя длинными тенями огромных, поблескиваюхих кранов водонапорной башни.

“Что же ты творишь, мой ангел, мой демон… Ты хочешь сказать, что нельзя приготовить яичницу, не разбив яйцо, что нельзя сохранить сразу всё…”

Джефф берёт на руки девочку и цветок и находит воду. Там он опускает девочку на землю, присыпает тело грунтом и сажает в этот грунт цветок. Она так за него цеплялась, что наверняка хотела бы, чтобы он выжил… Неравноценный обмен, но жизнь так несправедлива.

Джефф встаёт с колен и отряхивается. “Всё будет по-другому. Я докажу тебе, что смогу спасти всех. Я стану сильнее. Так, чтобы защитить всё, что мне дорого.”

Слышится скрип. Она стоит у подножья башни и поворачивает вентиль. Поток воды быстро распространяется по камням. Волна сносит и размывает оставленную монстром грязь. Вода пробегает по импровизированному месту погребения и впитывается в песок, словно бы унося тело девочки с собой. Оно исчезает, как будто тонет в песке.

— Когда ты несешь мешок семян и роняешь одно в снег - ты потерял семя, нагнешься за ним и уронишь мешок в речку? Твоё племя погибнет от голода. Ее голос звучит размеренно и звонко, хотя в нем и нет лишнего пафоса, в нем есть вибрации какой то хтонической, изначальной силы.

Тем временем, цветок шире раскрывает лепестки. Подается навстречу, продолжающему свой цикл солнцу и начинает расти. Разбегаются в разные стороны побеги. Как в замедленной съемке, раскрываются новые цветки. Набухают и распускаются бутоны.

— Но если твоё племя доживет до весны… Ты увидишь свое потерянное семечко - оно найдет свой путь в землю и встретит весну новым побегом зелени. Ты только начинаешь видеть Цикл, но ты уже понял много.

Пока она говорит, будто бы вся пустыня вокруг просыпается, заполняясь зеленью и цветением. Воздух пахнет цветами.

Джефф принюхивается и просыпается. Пахнет утренней росой и лучи рассвета тревожат его веки.

Впервые за долгое время Джефф достиг хоть какого-то Понимания. Конечно, он не готов полностью принять потери как необходимые и восполнимые… Но Цикл его действительно впечатлил. Впервые за долгое время он смог спокойно подумать о потерянной сестре. Она вернётся в этот мир - так или иначе. Джефф подумал, что нужно посетить могилу и посадить там её любимые фиалки… Но понимание не означает смирения. Нужно много сил, чтобы сохранять Цикл. И ещё больше - чтобы удерживать в нём то, что дорого, а не выбирать меньшее зло. Джефф решил показать своему ангелу, что можно донести весь мешок семян. Он никогда не был “лучшим учеником”, и не схватывал ничего на лету, но был уверен, что можно достигнуть любых вершин путём очень долгой и тщательной работы.

Дальше все развивалось стремительно. Наши герои, конечно стремились побыстрее убраться подальше от места расправы. Руны сулили сложности в этом деле - их видели оба. Да можно было обратиться и к более простым средствам - на каждой заправке телевизоры сообщали о кощунственном, святотатском преступлении язысеских экстримистов. Духовенство Болгарии выступило с осуждением. Прелат французской католической церкви Жозеф Лорк выступил с воззванием к верующим: “В случае если провидение сведет их с душегубами, не ограничивать свой праведный гнев и передать в руки закона человеческого в том виде, какой будет угоден Господу”. Интерпол сообщает… Ну и т.д. Вик был осторожен. Они двигались глухими проселками, ночевали глубоко в лесу и без лишней потребности не появлялись в городах. Как они их нашли, Джефф так и не понял. Определенно это не были религиозные мстители. Черный седан повис на хвосте. Вик выругался и прибавил. На его лице появилось затравленное, почти паническое выражение. Седан прибавил. Вик тихо ругается себе под нос. Он прибавляет еще, но седан начинает нагонять. Впереди, на шоссе что то блестит - полицейские маячки! И еще одна черная машина. Вик бросает короткий взгляд на Джеффа. На его лице страх и сосредоточенность. Паника пропала. Теперь это просто страх человека, знающего, что он делает что-то опасное. Не отрывая руку от руля, свободной он начинает стремительно вычерчивать какие-то руны в воздухе напротив Джеффа. Его челюсть сжата и желваки напряжены. Юный хранитель уже достаточно знает учителя, чтобы понять - это знак величайшего напряжения. По левую и правую стороны от дороги лес. Слева круто вверх уходит склон холма. Справа - полого вниз. “ПРАКТИКУЙТЕСЬ У ОБОЧИНЫ!!!” В этой громовой команде проскальзывает какой то высший, животный авторитет, словно привычка следовать закону богов и людей ложится на плечи. Вик сжимает руку на руле до белых костяшек, продолжая танец пальцев, плетя рунный узор. Машины впереди уже довольно близко и седан сзади начинает чуть отставать. “Сссуки…”, тихо шипит Вик: “Это люди Гулльвейг. Мы привлекли их внимание монахами.. почему сейчас?! Уже пару лет было так тихо!” Внезапно он замолкает. По движениям машины Джефф понимает, что или в них стреляли (и он не слышал) или что то с двигателем. “Хранитель Иггдрассиля, Джеффри Роббинс!” Немедленно, Джефф чувствует, как вес слов учителя буквально впечатывает его в сиденье. Боги уготовили тебе назначение и оно еще не настало. Словом учителя и властью подателя колец приказываю - беги вниз по склону, беги пока хватит сил! Позвони в адвокатское бюро Пилла!” В тот же момент Вик бьет по тормозам и круто кидает машину в правый кювет. Трещит кустарник, машина накренилась и почти полностью уходит в подлесок. Вик хватает что-то и вырывается в свою дверь - к дороге. Сила его приказа, как могучая северная вьюга, гонит Джеффа в лес.

Джефф сосредотачивается. Он знает, что иногда достаточно только одной единственной руны, чтобы ответить на самый главный вопрос. Стараясь не останавливаться, запускает руку в карман и буквально чувствует холод,исходящий от одной из маленьких деревяшек. Он вытаскивает ее…СМЕРТЬ! понятно, что толкований много, но вот конкретно сейчас…

Джефф собирает всю свою волю в кулак.. и находит в себе силы остановится, не идти дальше. Ослушаться приказа. Это дается очень тяжело. Вес авторитета вика огромен и учитель наверняка знал, что делает, и… джефф делает несколько шагов вверх по склону.

Все еще надежно скрытый ветвями и тенью он слышит крики, кажется звуки борьбы.

Отлично - Джефф видит Вика, его узнать легко. Очевидно его пытались арестовать и он оказал сопротивление… сильное судя по состоянию полицейского рядом. Еще один полицейский рядом с ним. Все трое кричат друг на друга. Возможно Вик хотел запутать их? Разыграть из себя невиновного, который попал из-за них в аварию? Или план был другой? Слева и справа подходят еще трое людей, Говорят на болгарском, Потом один из них переходит н английский: “Мистер Виклунд, прекратите этот цирк. У полиции есть к вам справедливые вопросы, но думаю после того, как вы на них ответите, вы и ваш спешно покинувший нас друг, отправитесь с нами” Зрение дарованное Одином не говорит о них ничего кроме того, что это крепкие, здоровые мужчины. Собственный взгляд Джеффа выхватывает аккуратные черные костюмы. У одного в руке точно пистолет (опущен стволом вниз) за других сказать тяжело.

Вик прекращает ругаться с полицейскими и отвечает, громко и уверенно: “Во-первых у вас явно двоится в глазах, мистер! А во-вторых.. у меня другие планы!”

Быстрым финтом он обходит полицейских и делает рывок в сторону говорившего. Слышатся выстрелы.

Это звучит как будто взорвалась целая связка гранат - все трое стреляют одновременно и кажется по нескольку раз.

Все еще осененный даром Всеотца, Джефф видит, как пули пробивают тело Вика, буквально разрывая узор его жизни. Вик падает в четырех шагах от человека к которому бежал, пытается встать и снова падает. Жизнь стремительно покидает его.

“Я же сказал, что вы поедете с нами, мистер Виклунд” Щелкает затвор. “Агент Штеер, агент Рубинс - проверка лесного массива справа!” “Господи, помогни ми да се потопите тялото в колата!”

Джефф концентрируется на силе внутри себя и делает рывок вперед. Следующие несколько секунд.. сколько? 10? 30? 40? Он вряд ли сможет вспомнить внятно в будущем - это сплошной вихрь адреналина, движений, действий. Он старается быть быстрее своих врагов, старается опередить их.

ТЩЕТНО

Его замечают почти сразу..

Черные костюмы, словно наперед знают каждый его шаг. Двигаясь слаженно и ровно, как дьявольски точный механизм, они даже не дают ему подойти близко. Он каждый раз оказывается ровно в центре треугольника из черных фигур с поднятыми пистолетами. Саднит плечо. Что то теплое течет по спине. В глазах мутнеет.

Он слышит странный, противоестественный хруст. Как будто лёд ниффельхейма сковывает всё вокруг, обращая в инеистый стазис. Реальность замирает, словно сковано и заморожено само время. Джефф припал к земле на обочине. 5 пуль зависли в воздухе, как стрекозы. Трое в черном в трех разных направлениях вокруг него. Ошарашенные полицейские чуть в стороне. Безжизненное тело Вика в луже крови на асфальте. И полная тишина. И только зловеще похрустывает что-то в воздухе и словно морозная дымка подернула ландшафт.

Джефф оглядывается, делает несколько шагов и бросается к ближайшему “человеку в черном, вырывает пистолет у него из рук, и стреляет. Все кажется таким холодным.. Пистолет летит в сторону медленно, как в замедленном кино. Треск усиливается. Теперь это уже не пощелкивание, а громкий треск, лопающегося льда…

Примерно когда Джефф заканчивает с первым и вторым и вскидывает ствол на третьего, треск и грохот достигают апогея.. раздается чудовищный БАМ! и мир буквально взрывается движением и скоростью! Падает на землю 1-й хватаясь за живот. Совершает какой-то нечеловеческий финт, уходя от пули 2-й, вскидывает ствол третий. Выстрел, три, четыре… Боль.. разрывающая изнутри и пронизывающая всё от макушки до пяток, словно раскаленное добела железо. БОЛЬ И потом… темнота.

Совсем один.. в темноте и холоде… Джефф даже не думает, он просто.. осознает себя глубоко внутри собственной бесконечной тоски смерти.

— Ты не один.

Ее рука гладит его лоб. Лоб. Он у него есть. Его голова на её коленях.

— Пока ты жив.

Эти слова звучат холодно и жестко. Отрезвляюще. И Джефф открывает глаза. Шум шоссе. Он на заднем сиденье машины и все его тело болит, как будто его использовали вместо наковальни.

— Что ты говоришь? А! Ты очнулся и её величество суровая реальность пересчитывает твои раны? Славь всех богов, я кое что понимаю в этом дерьме!

Запах дорогой пахучей сигары пробивается в ноздри. Это знакомый голос… Морис Лаяр?

mta, wod